Клятва одинокого светского человека.

Евреи – это народ, который помнит. В Танахе можно встретить почти 300 слов, образованных от корня «ז־כ־ר», смысловые значения которого – «память; воспоминание; запоминание; напоминание».

Чувства отождествления и идентификации евреев с прошлыми поколениями глубоко погружены в коллективную память и находят выражение в молитвах и ритуалах, а заповедь помнить воспринимается как религиозная «мицва» (повелительная заповедь) в полном смысле этого слова. В каждом поколении каждый еврей должен воспринимать себя так, как будто он сам прошел через цепь исторических событий, и лично участвовал в истории зарождения еврейского народа.

Каждый год недельные разделы Торы приглашают нас пережить заново зарождение мира, рождение праотцов и праматерей, страдания от жестокого рабства в Египте и исход из него. Пульсация еврейской жизни – это пульсация памяти прошлого, переплетенная с надеждой о светлом будущем. Например, молитва «Освящение Субботы» (Кидуш) упоминает два основополагающих события: сотворение мира и исход из Египта. Первое событие – универсальное, знаменующее рождение мира, а второе – частное, знаменующее рождение народа Израиля.

Но какое место занимает в Израиле память о Холокосте – «הַשוֹאָה» (hа-шоа) (гибель шести миллионов евреев во время II Мировой войны)? Трудно вообразить историческое событие, которое отмечается такими разнообразными способами и с такой же интенсивностью. Холокост представлен в бесчисленных литературных произведениях, в поэзии и прозе, в фильмах и в театральных постановках, в академических исследованиях, а также в государственных, общественных и частных мемориальных церемониях в день памяти жертв Холокоста. Некоторые песни, написанные в память о Холокосте, были созданы в форме настоящей молитвы. И одна из самых запоминающихся песен написана на знаменитое стихотворение Авраама Шлёнского «נֶדֶר» (нэдэр) – «Обет», которое отождествляется с памятью о Холокосте и его непреходящем значении в Израиле.

Шлёнский написал это стихотворение в 1943 году, когда из Европы стали приходить леденящие душу новости, задолго до того, как эта тема встала во весь рост в Израиле. Клятва Шлёнского – это клятва одинокого светского человека, который, находясь в бездне одиночества, столкнулся лицом к лицу с ужасом человеческого существования. И в этой безумной реальности Холокоста не было даже маленькой соломинки, за которую можно было бы ухватиться: не было Б-га, не было общины, и казалось, что пропал всякий смысл каких-либо действий..

В какой степени нам нужно сохранять память, а в какой – отпустить прошлое, жить сегодняшним днем и смотреть только вперед? Стихотворение «Обет» посвящено этой проблеме: «Помнить и ничего не забывать». Стихотворение развивается между двумя противоположными полюсами – памяти и забвения, силой обета и открытием новой страницы жизни, ценностью прощения и неспособностью простить такие ужасные преступления. Нам даны две силы: способность помнить и умение забывать. Есть те, кто хотят отнять у нас умение забывать, но есть и другие, которые видят в нашей памяти «врага прогресса». Но на самом деле наш народ не сможет жить без обеих сил.

С одной стороны, память создаёт фундамент для еврейской культуры на протяжении сотен и тысяч лет. Память позволяет обрести чувство преемственности и принадлежности к чему-то большему, чем является каждый из нас сам по себе, оказывает глубокое влияние на нашу идентичность в настоящем и на наше общее будущее. С другой стороны, память также несет в себе груз, который может отягощать и возлагать бремя прошлого на настоящее, вплоть до отказа от надежд на перемены в будущем и желания делать что-то на благо лучшего будущего.

Если бы не было ничего, кроме воспоминаний, какова была бы судьба нашего народа? Скорее всего, мы не смогли бы подняться с колен под грузом невыносимо тяжелых воспоминаний. Мы стали бы рабами слишком тяжелого бремени – своей памяти и памяти наших предков. А наши лица стали бы копиями лиц прошлых поколений. А если бы забвение полностью охватило нас – разве было бы место для развития культуры, самосознания, духовной жизни? Если бы в нашей памяти не сохранились бесценные примеры мужества и героизма, возвышенные устремления, воспоминания о героических усилиях по достижению свободы, мы стали бы рабами всего мира, и гнили бы в духовной бедности и невежестве.

Поэт говорит, что память не может оставаться в вакууме, а требует выводов и практических действий. И хотя слова произносятся от первого лица, очевидно, что поэт говорит от имени всего народа. В конце стихотворения высказывается резкая критика в адрес тех, кто несмотря на ужасы Холокоста, могут, того и гляди, всё забыть, вернуться в свое негативное прошлое, и не извлечь никакого урока из этого страшного коллективного опыта.

Таким образом стихотворение «Обет» ставит нас перед сложными вопросами, актуальными по сегодняшний день:

​

Что, как и для чего мы должны помнить, и какие уроки преподал нам Холокост?

Коллективная память – это продукт выбора. Но похоже, что по сей день нет в народе единого мнения о том, что следует забыть, а что помнить до десятого поколения, а также какой смысл вложить в эту коллективную память. Сосредоточить ли внимание на зверствах, совершенных нацистами и их пособниками по отношению к евреям, а также на опасностях современного антисемитизма? Или сегодня важнее непримиримое отношение к любой форме ксенофобии, расизма и нацизма как к идеологии, враждебной самой жизни и несущей страшные последствия всему человечеству? Нужно ли сосредоточиться на личных и частных историях, на героических подвигах и на партизанских боях? Или важнее продолжать культивировать чувство жертвы и сосредоточиться на конкретных аспектах истребления евреев, а также на безмолвии мира?

Слова «это не должно повториться!» не могут быть формальными. И было бы совершенно неверно интерпретировать эти слова как призыв к слепой ненависти и кровной мести. Важно наполнять эти слова реальным содержанием, актуализируя события, произошедшие во время Катастрофы. И в этом нам помогает высказывание Авраама Шленского: «Я дал обет: помнить, как жить — и ничего не забыть». Поэт клянется от своего имени (очевидно, выражая мнение своих современников) помнить и ничего не забывать об ужасах Холокоста.

Насколько мрачен мир, где существует только память, настолько же опасен мир, где царит полное забвение. И хотя вопросы об «уроках Холокоста» и ценностях, особенно в контексте веры, до сих пор остаются без окончательного ответа, хочется надеяться, что нашему народу и дальше удастся сохранить себя между двумя силами – памяти и забвения, соединяя противоположные полюса и осознавая, что именно, как и для чего нам нужно помнить, чтобы страшные «уроки Холокоста» никогда не повторились.

Ужасы Холокоста являются частью истории народа и нельзя их стереть, не отрекаясь при этом от самих себя. Однако судьба современного Государства Израиль должна определяться не только памятью Освенцима и постоянной экзистенциальной тревогой, которая его сопровождает, но и Заветом на горе Синай, по которому, помимо прочих заповедей, мы обязаны поддерживать и развивать нравственные и справедливые отношения как внутри своего народа, так и с другими народами и государствами.